Арабика (Абхазия) - окончание.

 

Чуть только стал затихать дождь, как смылись проводники, пообещав, переодевшись, приехать позже. Как только затихло цоканье подков, выглянуло солнышко. И так невинно засияло, так нежно заскользило солнечными зайчиками!
Дочь носилась по лесу , собирая валежник для костра, при каждом шаге выдавливая из кроссовок фонтанчики воды и очень была довольна ситуацией. Корифеи группы тоже не унывали. Потихоньку принялись бухтеть именно молодые. Но не сильно, словно боясь собственного протеста. Но наша «старшАя» - особа молодая, но с огромными организаторскими способностями, подавила бунт в зародыше.
Когда стало ясно, что проводники нас «кинули», она смоталась на Мамдзышху ( 4,5 км туда и 4,5 км обратно), обругала старых проводников, нашла новых , и в 5 часов вечера мы все же тронулись в путь!
Но до этого весь день очень весело сушились у костра, поджаривая мокрые носки на шампурах и напевая песни. Наши отмоченные, сморщенные от воды белые пальцы и пятки стали похожи на конечности хоббитов.

Идти без рюкзака по каменистой дороге оказалось довольно легко (по сравнению с подъемом в 45 градусов или передвижением по мокрому снегу) . Утомлял лишь дикий запах немытых лошадей. Бедняги! Нерадивые им достались хозяева. Даже на Мацесте брошенные лошади никогда так не забивают обоняние.
Мы шли и шли по мокрой грунтовке, уже не обращая внимание на лужи. А хвостики маленьких жеребят, бежавших за мамкой, смешно пушились под ветром, как дорогие чернобурки.
12 километров –много это или мало? По меркам туристов – мало, но по вновь намокшим ногам – вполне достаточно.

Где-то в середине пути народ стал вздыхать, но вдруг мальчишка-погонщик закричал: «Смотрите туда!»
Наше смирение вкупе с упорством было вознаграждено: серые шторки на мгновение раздвинулись, как кулиса театра, как дверь в другое измерение. И мы увидели из своего серого занавешенного дождями мирка вдалеке такой сверкающий, роскошный мир, наполненный солнцем, зелеными, плавными холмами в угадывающихся цветах, что сердце возликовало! Все дружно закричали : «Хотим туда!!» И так рванули, что проводники стали понукать понуро бредущих лошадей.

 

Въедливый дяденька на небесах еще раз попытался проверить нас на «вшивость» и затрусил дождем, как из сита. Но на это уже никто не обратил внимания. Потому что мы попали в Край Зеленых Холмов.
По ним клубками катались сгустки тумана, быстро меняя очертания и превращаясь то в молочную реку, то в летящую вуаль невесты, то в гигантский шарик мороженого. А цветы цвели так рьяно, так вольготно, так ярко и так высоко! И разве эта радость не стоила какого-то дождя?!
Вот и балаганы – место нашей ночевки. Дочь огляделась вокруг и завизжала, как жеребенок : « Я засну и проснусь в цветах!!!»

Выше пояса стояла стена лиловых цветов. Мы и не подумали идти ночевать в грязный балаган. Быстро поставили палатки и зашуршали примусами. Закат медленно наливался багровыми красками. Потом туда капнули оранжевого, небрежно размешали и выплеснули.
Ей-богу, правы наши строгие попутчики. Пьянить может красота и без бутылки…

Закат совершил свой выход, как артист на большой сцене, поклонился и ушел под овации зрителей. И сразу зашторило тучами все небо. В траве какая-то птица въедливо кричала : «Спать пора, спать пора!»

А и правда – пора. Тем более, что в 1-ю ночь я не сомкнула глаз. То ли мешала странность ночевки рядом с чужим мужчиной, то ли уклон почвы, из--за которого съезжала все время вниз. Сосед Саша, пустивший нас с дочей переночевать, все удивлялся.
- Открою глаза – тебя рядом нет. Оказывается, сползла!
В школьные времена, ночуя в походе на днепровской круче, мы для этих целей вбивали колышки под пятки. Чтоб не оказаться под утро в Днепре.

На вторую ночь надели весь гардеробчик ( майка, зимний свитер, спорт.куртка, шерстяные носки, вязаная шапочка) плюс мокрые брюки, т.к. это лучший способ их высушить. Я все сокрушалась, что послушалась дочь и в последний момент сборов выкинула зимнюю куртку.
Опять не спалось, но на душе было спокойно и легко. И только я задремала, как противно зазвенел будильник. Это мой ребенок в 5-30 пожелала встретить рассвет. Вылезла и я.
Рассвет прошел без помпы, т.к. горизонт закрывали серые тучи. Но по холмам весело носились клубки тумана, похожие на бильярдные шары. Не успеешь взвести курок фотоаппарата, а его ( клубка) уже нету! Ну и шустрики!

Любимая туристка моей дочери - маленькая хрупкая пенсионерка с лучащимися глазами мягко сказала:
- Какая удивительная группа собралась! Это для нас небеса открылись. Это мы энергией добра победили непогоду. Ведь по прогнозу должен быть непрекращающийся дождь.
Тучи и правда толчками уходили в стороны, словно их кто-то пинал гигантской рукой, как пуховые подушки.

 

Седой «боровичок» с удивительным именем Спас , распространяющий вокруг себя плотные волны добра, угощал деликатесами собственного производства. Я ела домашний ржаной хлеб и закатывала глаза в пароксизме удовольствия. Обязательно испеку! А ведь еще пару дней назад возмущенно говорила:
- Вот только хлеб я еще не пекла!
Но это не хлеб – это пирожное!
В густой траве вчерашняя птица подначивала:
- Пить пора, пить пора!
Я делала вид, что не понимаю намека.

После раннего завтрака – свободное посещение зеленых просторов. Ночевали мы на уровне 1800 метров над уровнем моря, а сама Арабика – где-то на 2400 м. На сами вершины мы, естественно, из-за необязательности проводников не попали (правда, это и не было нашей целью), но лишние 5 км (с обратным путем -10) нам никто не помешал пробежаться, наслаждаясь все новыми и новыми цветами и видами.
Иберийка, которую в народе кличут луговой сиренью, на Мацесте вытягивается «аж» в 10-15см, а тут вымахивает так, что в ее дебрях можно спрятаться. А лютики, тоже опережая своих равнинных сородичей по росту в 4-5 раз, цветут тут не желтыми, а ядовито-ядрено-оранжевыми цветами и узнаются даже не со второго, а с пристального 25-го взгляда.
А уж рододендроны, расположившиеся на склонах густыми, жирными, желтыми пятнами, источают такой парфюмерный запах , что каждый задолго до приближения к ним останавливается и начинает покачиваться с закрытыми глазами.

Мы ползали по склонам, рассматривая известные и неизвестные цветы с восковыми и прозрачными лепестками и не замечали количество километров, оставленных за спиной.
Все забылось: недоброжелательные соседи, неудачи, скандалы с психически нездоровыми людьми, интриги завистников и собственная печаль. Все это слезло и разлетелось, как пушистая голова одуванчика под свежим ветром. Будут новые всходы! Молодые, зеленые, добрые.
Назад к лагерю вернулись, наполненные покоем и душевным равновесием.

Больше всего боялись дождя, как ни странно, абхазские проводники. Они суетились и подгоняли нас, тыча пальцем в далекие сгущающиеся тучи. Мы пожимали плечами. Ну и что? Нашим мокрым ногам новый дождь ни прибавит, ни убавит. Главное, успели все увидеть, насладиться закатом и рассветом и душистым ароматом трав и цветов.

Собрались и потихоньку двинулись в обратные 12 км, не успев толком отдохнуть от 10 утренних.
Только я успела сделать последний снимок (отпечаток доисторического животного, застывшего в камне), как туча дала предупредительный залп. Я пробормотала : «Спасибо, милая». 
Мы быстро укутали фототехнику и уже беспечно наблюдали за происками непогоды.

Когда вода хлынула сплошной стеной, дочь на мой немой вопрос радостно ответила : «А мне нравится!!»
И зашлепала по грунтовке, превратившейся в мутный поток воды. Мы даже не стали прятаться, пережидать. Поняли, что природа и так много нам сегодня отсыпала из жмени.
Самое удивительное, что после всех этих ледяных купелей никто даже не чихнул!

Когда маршрутка, погрузив мокрые рюкзаки в прицеп, повезла нас обратно, кто-то попросил остановиться у видовой площадки – там лучше всего берет сотовый.
Все вывалились из транспорта и наткнулись на стеклянные взгляды туристов. Они изнемогали в курортном неглиже, а мы были экипированы в мохнатые свитера с оленями и куртки.
На нас смотрели, как на сумасшедших, а мы радостно переглядывались.
Нас всех теперь объединяла тайна, и мы не хотели ею делиться.